Спасибо большое.

Что ж, мы подошли к последней лекции конгресса этого года. И обычно мы говорим что-то о будущем, мы осуждаем прошлое и подвергаем «не-есть-ности» настоящее. Обычно мы говорим от чистого сердца.

Thank you very much.

На этой лекции я собираюсь пройтись по вашему кейсу вдоль и поперек. Мне жаль, что я вынужден так поступать. Дела у вас шли неплохо. Вы жили себе помаленьку. Вы были счастливы, пока не пришел я. Вы знали, все, что вам нужно делать, – это быть все более и более безответственными, и дело в шляпе. Я знаю.

Well, we approach the last lecture. of this year's congress. And usually, we have messages about the future, and deplore the past, and not-is the present. Usually, we speak from the heart.

О, я слишком суров с вами.

I'm going to talk right straight into and out of your case this lecture. I'm sorry to have to do it. You've been making out all right. You've been getting along somehow. You were happy till I came along. You knew all you had to be was more and more irresponsible and you had it made. I know.

Вполне может оказаться, что среди тех, кто занимается Саентологией и Дианетикой, вы обнаружите десять тысяч лучших людей Земли. Если вы этому не верите и вы не профессиональный одитор... если вы этому не верите, просто попробуйте как-нибудь профессионально позаниматься одитингом и просто начните наугад брать людей с улицы или из больничных палат и так далее, и начните их одитировать. И вы обнаружите – вы обнаружите, что входите в десять тысяч лучших людей Земли.

Oh, I'm being hard on you.

Так вот, я говорю так не для того, чтобы вы зазнались. Это правда. Это правда. У вас хватило мозгов, чтобы знать о том, что вы не знаете, точно так же как у меня хватило здравого смысла, чтобы знать, что мне нужно было очень многое вспомнить и очень многое расставить по местам, чтобы получить хоть что-нибудь, поскольку большая часть информации канула в Лету. И мы знали, что мы не знаем, и благодаря этому мы были самыми умными людьми на Земле. Большинство остальных людей думали, что они знают, а это верх невежества. Самый невежественный человек на свете знает, что он знает все, что только можно знать, обо всем на свете. Когда он настолько невежественен, что ж, он настолько невежественен.

Scientology and Dianetics have included the upper ten thousand of Earth very easily. If you don't believe that and you're not a professional auditor - if you don't believe that, why, just try some professional auditing some day and just start picking them up at random off of the streets or out of the hospital wards and so forth, and start processing them. And you will find - you will find that you are amongst the upper ten thousand of Earth.

Люди называли это «священным сомнением». Священное сомнение было обязательным атрибутом гения. А затем, по-моему, какой-то культ... Я забыл, какой культ. Согласно какому-то культу, вам нужно было просто сидеть сложа руки, а все знание принадлежало кому-то другому, только вы никогда не могли с ним поговорить.

Now, I'm not trying to give you a swelled head. It's true. It's true. You had brains enough to know you didn't know, just like I had sense enough to know that I had to do some tall remembering and reorganization here in order to get anything together, because most of the information had gone zock. And we knew we didn't know, and that made us the smartest people on Earth. Most of the rest of them think they know, and that is the high tide of ignorance. The most ignorant man in the world knows that he knows everything there is to know about everything. When he's that ignorant, why, he's that ignorant.

Когда вы не можете сделать с народом ничего другого, когда вам не удается дать ему какую бы то ни было информацию, когда не удается оказать ему какую бы то ни было помощь, когда вам никоим образом не удается избавить его ни от каких напастей, если вы не принимаете на себя никакой ответственности вообще, вы всегда можете придумать культ того или иного божества. Циничное утверждение, не правда ли?И тем не менее оно не цинично, оно вполне обоснованно. Нет ничего, чем вы могли бы обесценить себя больше, чем приписыванием полной ответственности не себе, а другому божеству. Вы понимаете, что это так, а?

People used to call it a „divine doubt.“ A divine doubt was necessary to genius. And then I think some cult or another... I've forgotten what cult. Some cult or another said that all you had to do was sit back and somebody else knew everything, only you could never talk to him.

Вы всегда могли испытать эмоциональный подъем, передав всю ответственность во вселенной Зокку или... или Кроносу, или титану – или Бэттену, Бартону, Дерстину и Осборну. Это всегда сопровождается некоторым эмоциональным подъемом. Вы могли добиться изменений.

When you can't do anything else to a population, if you totally fail to give them any information, if you totally fail to help them, if you totally fail to cure any of their ills, if you totally fail to take any responsibility in all directions, you can always invent a god in some cult or another. Cynical statement, isn't it?

Вот какой-то человек живет себе помаленьку, и однажды он... понимаете, в жизни нет никаких эмоций, и он как бы умер, и дела, знаете ли, у него идут неважно. Жизнь похожа на кружку выдохшегося пива или на нестиранную портянку. И кто-нибудь мог подойти и сказать: «Покайтесь, покайтесь» – или что-то в этом роде, и вдруг вы могли переложить всю ответственность за все на свете на кого-то другого, находящегося где-то в другом месте, и за этим следовала – фью-у-у! -радость безумия или что-то в этом роде, но вы действительно получили бы тот или иной эмоциональный бах, эмоциональный бум, эмоциональный вж-ж-и-и-их. Конечно, происходил такой вот подъем, и затем фьюу-у-у-у-у-у-бх-х. Но тем не менее что-то происходило. Человек знал, что что-то произошло. Происходило что-то связанное с эмоциями. Это был эмоциональный опыт – внезапно упасть на колени перед местным разъездным проповедником со словами: «Услышал я Слово Господне», понимаете?

And yet it's not cynical; it's actually quite factual. The assignment of total responsibility to another deity than yourself is the most invalidative thing that you can do to you. You recognize it as such, don't you?

А знание воспринималось как нечто холодное и бесстрастное. Но свою холодную бесстрастность знание получило от кучки безответственных ученых, которые, узнавая что-то, не доводили дело до конца. Только что за кулисами мы говорили об Эйнштейне и Ферми. А-а-а, кому-то достанется еще тот кейс! Понимаете, это настоящие кейсы, потому что они не взяли на себя ответственность за дальнейшие разработки. Понимаете? Создали что-то, а затем дали кому-то еще конфронтировать это. Только никто не мог конфронтировать то, что они разработали. Никто не мог конфронтировать пламя ядерного взрыва, бушующее в городе, полном женщин и детей.

You could always get a zing out of handing over all the responsibility in the universe to Zock or - or Cronus or Titan or Batten, Barton, Durstine and Osborn. There's always a certain zing involved. You could get a change.

И конечно, как я уже рассказывал вам на другом конгрессе, тот парень, который сбросил атомную бомбу на Хиросиму, сейчас лежит в психиатрической больнице в Техасе, в полной уверенности, что за ним охотятся японцы. Ведь он сошел с ума. Он не мог конфронтировать такой большой оверт, и, конечно, у единственной существовавшей службы помощи в области разума не хватило ума провести ему процесс в отношении ответственности за содеянное. Мы могли бы запросто выручить его из беды. Но когда дело доходит до столь большого оверта, то я буду первым, кто зевнет и скажет: «Чего ради? Чего ради делать что-то для этого парня?» Вы знаете, это просто слишком большой оверт, чтобы я стал утруждать себя, пытаясь помочь кому бы то ни было оправиться от этого.

This fellow is going along one day and he's - you know, there's no emotion, and he's all sort of dead, and things are, you know, not so good. Life is like a stale glass of beer or the inside of a motorman's glove. And somebody could come along and say, „Repent ye, repent ye,“ or something of the sort, and you could suddenly turn over all the responsibility for everything to somebody else someplace, and there'd be a wheee! The glee of insanity or something -but you'd actually get an emotional zock, an emotional bing, an emotional snick-wh-e-e-w one way or the other. Of course, it went up this way and then z-z-z-r-e-w-w boom. But nevertheless there was - something happened. The individual knew something happened. There was something emotional happened. It was an emotional experience to suddenly throw yourself on your knees in front of the local circuit rider and say, „I got the Word,“ you know?

Но на самом деле здесь я допускаю ошибку, потому что он, вероятно, и есть тот человек, который удерживает на месте весь этот невероятный атомный трах-тарарах, понимаете? Он совершил величайший оверт, а значит, если вы посмотрите на его линию судьбы, то увидите полный кавардак. И вероятно, кому-то следовало бы все это вычистить.

And knowledge has had the reputation of being coldly dispassionate. But to knowledge has been imparted the cold dispassion of a bunch of irresponsible scientists who, finding things out, didn't carry them through to their final end. Just in the dressing room a moment ago, we were talking about Einstein and Fermi. Man, somebody's got a case coming up! See, that's a real case because - didn't follow through a responsibility along the developments. You know? Created something and then let somebody else confront it. Only nobody could confront what they developed, see? Nobody could confront the living fire of atomic fission exploding in a city full of women and children.

Но я слишком часто отвечал за правосудие и общественное благополучие в слишком многих местах... о, это высказывание не делает мне чести, что ж, как бы то ни было... слишком часто, и поэтому у меня не мог не выработаться своего рода инстинкт в отношении подобных вещей, понимаете? Я вижу человека, который приходит с бластером и отстреливает голову ребенку, знаете ли, просто так, ради забавы, и почему-то у меня не возникает в ту же секунду желание подойти и утешить его. Просто вот как-то не возникает.

And the fellow, of course, who - as I've told you in another congress - dropped the A-bomb on Hiroshima, is in a Texas mental institution right now, totally convinced the Japs are after him. But he went mad. He couldn't confront that much of an overt and, of course, the only extant mental assistance didn't have enough sense to run responsibility on the deed. We could save his bacon rather easily. But when it comes down to that much of an overt, I am one to yawn and say, „Why? Why do anything for the guy?“ You know, that's just too much overt for me to get - exert myself to get anybody to recover from.

Я знаю, что это из-за того, что у меня есть какой-то изъян. Возможно, это мой заученный образец поведения. У меня возникает совершенно противоположное желание, понимаете, взять бластер и испепелить его голову – медленно! Так вот, это, конечно же, раздражительно-ответный механизм, но примерно так это и происходило. Но это дрянная штука... это плохая штука – механизм наказания. Хотя, если у вас нет ничего другого, то это лучше, чем ничего. Но в действительности это ухудшает ситуацию, поскольку, наказывая человека, мы выводим из-под контроля – из-под контроля самого человека – то, за что его наказывают, и поэтому наказание способствует тому, что он будет продолжать совершать это преступление.

But in that, I am actually making a mistake because, probably, that is the fellow who is keeping in place a lot of this atomic roaw-rrhar, see? He's got the biggest overt, so therefore he'd have it all mixed up on the fate lines or something, you see? And probably somebody ought to blow it.

Все наказания способствуют тому, что преступления приобретают статус постоянно совершаемого действия. Вы достаточно сильно наказываете человека за что-то, и дело сделано: он совершит это снова. Вы уменьшили его способность контролировать это. Если вы посадили человека в тюрьму за угон машины, то не удивляйтесь тому, что, когда он выйдет на свободу, в ближайшие сорок восемь часов он может пойти и угнать машину. Он знает, что он не может висхолдировать – он не может удержать себя от того, чтобы угонять машины. Так что он идет и угоняет машину. Понятно? Он знает свою область отсутствия ответственности, так что это – его область отсутствия ответственности. Наказание указало ему на нее.

But I've been in charge of justice and public welfare too often in too many different places - boy, that's a downgraded statement - well, anyhow - not to have a sort of an instinct about this sort of thing, you know? I see somebody walk up with a blast pistol and blow some baby's head off, you know, just for a gag, and for some reason or other, I don't have an immediate impulse to go over and console him. Somehow, I just don't.

Вместо того чтобы помочь ему восстановить свою область ответственности и взять на себя... помочь взять на себя ответственность, люди, отвечавшие за законность и правопорядок, правосудие, люди, которые должны быть совестью общества и так далее, в действительности делали невозможным для этого человека восстановление и реабилитацию.

I know it's something lacking in me. Perhaps it's my training pattern. I have quite a reverse in impulse, you see, and that's to pick up the blast gun and blow his head off slowly. Now, that's a stimulus-response mechanism, of course, but that is the way things have kind of worked. But it's a bum thing - it's a bad thing - the punishment mechanism. If you don't have anything else, however, it's better than nothing. But actually, it worsens the condition, because by punishing him, it puts out of control, and out of his control, the thing he's being punished for, and so tends to confirm it as a continuing crime.

Но вот этот фактор. Вы видите, как кто-то отстреливает чью-то... отстреливает из бластера голову ребенку, и у вас просто не возникает в ту же секунду желание пойти и помочь этому человеку решить свои проблемы. Это просто слишком уж большой оверт. Понимаете, о чем я говорю?

All punishment tends to confirm crimes in a continuing status. You punish a fellow enough for something and there he goes; he'll do it again. You've lessened his ability to control it. You send a man to jail for stealing a car, then don't wonder that when he gets out of jail, in the next forty-eight hours out of jail, he's liable to go steal a car. He knows what he can't withhold: stealing cars. So he goes and steals a car. Get the idea? He knows his area of no-responsibility, so that's his area of no-responsibility. The punishment pointed it out for him.

Что ж, у нас не возникает такого желания потому, что нам не так легко конфронтировать такие большие оверты. Понимаете? Я хочу сказать, что это просто неконфронт с нашей стороны.

Instead of helping him recover his area of responsibility and shoulder - help shoulder the burden of responsibility, why, the people who were in charge of law and order, justice, social-conscience, and all that sort of thing, actually made it impossible for this individual to recover and rehabilitate.

Поэтому я буду говорить о вашем кейсе.

But there is that point. You see somebody blow somebody's - blow a little baby's head off with a blast pistol, you just don't have the instant impulse to go fix him up. It's just a little bit too much of an overt. Got the idea?

Если человек не может конфронтировать совершенный им оверт, то это, конечно же, должно начать совершаться «на автомате». Поэтому человек совершит этот оверт еще раз! И затем, совершая его еще раз, он не может его конфронтировать – вдвойне не может его конфронтировать, понимаете, – поэтому он совершит его еще раз. И теперь он совершил его три раза, понимаете, и он не конфронтировал никакой части этого, так что он, конечно же, совершит это в четвертый раз.

Well, the reason we don't is because we can't confront overts that easily and that big. Got the idea? I mean, it's just nonconfront on our parts.

И вот мы получаем весь механизм драматизации, который описан в книгах «Первоначальные тезисы», «Дианетика: современная наука душевного здоровья» и в последующих материалах.

So I'm going to talk about your case.

Будучи неспособным конфронтировать оверт, человек ни под каким соусом не берет ответственность за него, он даже не может увидеть, что это оверт; так что оверт становится действием, совершаемым «на автомате», поскольку человек его действительно совершил. А значит, это действие должно совершаться чем-то еще, и человек создает фальшивую личность, которая впоследствии делает разные вещи, потому что он этого конфронтировать не может, понимаете? Не может взять ответственность за это. Следовательно, драматизация может повториться.

If a fellow can't confront an overt that he has done, it of course has to go on automatic. So he'll do it again! And then doing it again, he can't confront it - doubly can't confront it, you see - so he'll do it again. And now he's done it three times, you see, and he didn't confront any part of it, why, he'll, of course, do it a fourth time.

А значит, болезнь, возникнув однажды, может возвращаться к человеку снова, и снова, и снова, и снова. Он не мог конфронтировать эту болезнь в первый раз, поэтому-то он ею и заболел. Так что, болея ею, он не мог быть ответственным за это, поэтому он заболел ей опять. И вот перед нами повторяющийся характер заболеваний.

And there we get the whole mechanism of dramatization, which is delineated in The Original Thesis, Dianetics: The Modern Science of Mental Health, and on up the line.

У людей, кстати, не так уж много болезней. У отдельно взятого человека есть лишь небольшой набор заболеваний, и они, по сути, представляют собой то, что он не мог конфронтировать. Но что он не мог конфронтировать в самом начале? Он, вероятно, не мог конфронтировать то, что вызвал болезнь у кого-то другого. И будучи неспособным конфронтировать ее у кого-то другого, поступил так по отношению к кому-то другому еще раз – и еще один оверт, и еще один оверт, и еще один оверт. И продолжал наблюдать, как это происходит, и что он сделал? Он удержал себя от совершения этого, вызвав эту болезнь у себя самого. И это была его последняя попытка удержать себя от совершения этого. Примерно так это происходило. И есть небольшой набор такого рода вещей, а кто-то, занимаясь медициной, придумывает 8762 названия на квадратный сантиметр для всех этих разнообразных заболеваний и дает им звучные латинские бессмысленные названия, а они все сводятся к оверту. Вот и все.

Unable to confront an overt, one doesn't take responsibility for it in any way, shape or form, can't even recognize it as an overt; so it goes on an automaticity because he did do it. Then it must be something else that is doing this, and he has set up a false personality which then does things, because he can't confront it, you see? Can't take responsibility for it. Therefore the dramatization can occur again. Therefore, a sickness one gets can happen over and over and over and over. He couldn't confront this sickness in the first place, so he got it. So, having it, couldn't be responsible for it, so got it again. And we get the recurrent nature of illness.

Так вот, жертвой может быть кто угодно. Вы. Вы. Вы. Вы можете быть жертвой. На самом деле я довольно много сделал в этой области. Я, бывает, провожу кому-нибудь или даже позволяю, чтобы мне проводили какой-нибудь совершенно противоположный процесс. Мне нужно было узнать, располагаем ли мы окончательным вариантом этого процесса, и я сам в действительности не смог бы конфронтировать это – вот так вот взять и провести человека через все страдания, которые он испытывает будучи жертвой. Знаете, просто одитировать человека как жертву. Не «Какую жертву вы можете конфронтировать?», понимаете, или «Где бы вы могли общаться с жертвой?» – или что-то в этом роде, а просто «Будьте жертвой», понимаете? Естественно, это вызвало бы включение практически каждого сохранившегося у человека факсимиле, каждого несчастного случая, каждого ожога, каждого случая, когда человека поджарили, когда его прихлопнули, – и всего остального на полном траке, понимаете? Просто «Будьте жертвой». «Какого рода жертвой вы могли бы быть?», понимаете, что-то вроде этого.

People, by the way, do not have very many illnesses. One given person only has a small package of illnesses, and they're basically the things he couldn't confront. But what couldn't he confront first? He couldn't confront causing the illness, probably, in somebody else. And not being able to confront it in somebody else, then did it to somebody else again, and another overt and another overt and another overt. And he kept seeing this thing happen so, what did he do? He restrained himself by giving himself the illness. And that was his last-ditch withhold to keep himself from doing this thing. That's kind of the way it happened. And there's - be a small package of these things, and a guy goes along in the medical profession, invents 8,762 names per square inch for all of these various illnesses and assigns very Latin-sounding, resounding nonsense to these things, and they all come down to an overt. And that's it.

Я отдал себя в руки одитора и предоставил ему полную свободу действий, и я сказал: «Ладно, проходите это. Посмотрим, что случится со мной». И я получил в отношении этого субъективную реальность, и вы, слушая меня, получаете информацию из первых рук.

Now, anybody can be a victim. You. You. You. You can be a victim. Now, I have actually done quite a bit for this subject. I, once in a while, will audit somebody or even let myself be audited on some totally reverse process. I had to find out if we had the final run of it and I couldn't, actually, myself, confront putting anybody totally through the agony of being a victim. You know, just audit a person as a victim. Not „What victim can you confront?“ you know, or „Where could you communicate to a victim?“ or anything like this but just „Be a victim,“ you know? Naturally, that would key in practically every extant facsimile, accident, burn, roast, zap and everything else just on the whole track, you see? Just „Be a victim.“ „What kind of a victim could you be?“ you know, something like that.

Ну и что? Ну и что с того? Ну, были вы сожжены, ну и что? Ну, вы бросили свой мокап в атомный котел, ну и что? Ну, порезали вас на ремни, ну, расщепили вам ногти, ну, заплели вам зубы в косички. Ну и что? Кого это волнует? Вы могли это сделать. Вы могли подвергнуться этому, потому что вы, собственно говоря, могли... вы переносили это, и это легко. Перенести что-то – это просто пустяк. Вы можете перенести все, что угодно.

I turned an auditor loose on me and I said, „All right, run it, see? We'll see where I wind up.“ And I got a subjective reality on it, and I'm talking right straight out of the horse's manger.

Вам нужно быть порядочным хитрецом, для того чтобы рассчитать все таким образом, чтобы вы смогли испытывать вагон и маленькую тележку боли и притворяться, что вы ее не создаете. О, вам нужно быть довольно хитрым, чтобы сделать что-то в этом роде. Конечно, как я говорил здесь раньше, нет никакого толку говорить человеку со сломанной ногой, что он сам был причиной этого. Он это нисколько не оценит. Но что интересно, вы можете перенести перелом ноги и все его последствия. И это больно, ну и что? Это происходит с вами, так что все в порядке.

So what? Just so what? So you got burned to death, so what? So you threw a mock-up into the atomic fire engine, so what? So they sliced you to ribbons and split your fingernails and braided your teeth. So what? Who cares? You could do it. You could have it happen to you because, basically, you could - you were experiencing it, and that's easy. There's just nothing to experiencing something. You can experience anything.

Все в порядке, если это просто происходит с вами. То, чего вы не хотите, – это чтобы что-то подобное произошло с другим. Так вот, это непросто вынести, и именно поэтому «быть жертвой» не работает в процессинге. Потому что преклир может протащиться сквозь любое количество подобранных самым замечательным образом факсимиле боли, страданий и всего остального. Он просто может пройти через все. Он будет лежать на кушетке в сессии дианетического одитинга, и он будет проходить то, и он будет проходить это, и он будет говорить: «а они отрубили мне голову, и сделали мне то, и сделали мне это, и заплели мне зубы в косички...» И он проходит это, и, конечно, его состояние улучшается, потому что вы устраняете некоторые основные факсимиле, и так далее. Это легкий процесс. Это легкий процесс.

You have to be pretty tricky to figure it out so that you can experience an acre of pain and pretend you aren't mocking it up. Boy, you have to be pretty sly to do something like that. Of course, as I said before here, it doesn't do any good with a fellow with a broken leg to tell him he caused it himself He doesn't appreciate it at all. But the funny part of it is, is you can experience a broken leg. And it - so it hurts, so what? It's happening to you, so that's all right.

Вам должно быть очевидно, что это легкий процесс, потому что это первый процесс, который у нас появился, не так ли? Первый процесс, который был действенным и имел широкое применение, – это процесс «быть жертвой». Понимаете:

It's all right if it's just happening to you. What you don't want to have happen, is happen to the other fellow. Now, that's the tough beef, and that's why being a victim doesn't work in processing. Because a pc can just wallow through any number of gorgeously tuned-up facsimiles on aches, pains, agonies and everything else. He can just go through anything. He'll lie there on the couch in Dianetics, and he'll run this, and he'll run that, and he'll, „... and they cut my head off and they did that to me and they did this to me and braided my teeth...“ And he runs this and, of course, he gets better because you're knocking out some of the basic facsimiles, and so on. It's the easy one. That's the easy one.

«Что было сделано вам?» Вся Книга Один посвящена этому, так это, очевидно, должно быть... Всякий может это перенести, поскольку всякий мог это проходить, понимаете? Но конфронтировать то, что вы совершаете это, конфронтировать то, как это происходит с кем-то другим, конфронтировать, как кто-то другой мучается по вашей вине, – это было просто немного чересчур.

Should be obvious to you that it's the easy one because it's the first process that came up for us, wasn't it? Process - the first process that was workable and broadly runnable was being a victim. You know, „What's been done to you?“ All of Book One addresses itself to that, so that obviously must be... Anybody can experience that, because anybody could run that, you see? But confronting doing it, confronting it happening to somebody else, confronting somebody else in agony that you caused, was just a little too much. Hence, we talk about responsibility or cause, people tend to leave us in droves. They won't this time. We've already got the ranks thinned out.

Поэтому, когда мы говорим об ответственности или о том, чтобы быть причиной, люди обычно уходят от нас целыми толпами. В этот раз такого не будет. Число наших сторонников и так уже поубавилось.

But, you see - you see, we ask these people to experience this, and they can experience it all right. I just - so - I - that's why I went up and down the track, and so forth. And I found out this is a gag, you know? This is just a big gag. This is the easiest thing there is to do. And finally, why, the auditor brought me back up to PT after I'd dug up a bunch of facsimiles I'd forgotten I had on the whole track of a lost identity and all that sort of thing, you know - in PT. Ha-ha! So what? Of course, I thought I had it made one way or the other because I don't have many facsimiles or - if any, for this last life. And I just thought I must be hiding some that I didn't want to experience. No, that wasn't the case at all. The only ones I still had hanging around were the ones I didn't want to see happening to people. Got the idea?

Но понимаете, мы просим этих людей пережить что-то, и они могут пережить это, как пить дать. Я просто... именно поэтому я ходил по траку взад-вперед и так далее. И я обнаружил, что это просто пара пустяков, понимаете? Это просто раз плюнуть. Это самое легкое, что может быть. И наконец мой одитор вернул меня в настоящее время, после того как я откопал ряд факсимиле, о которых я забыл, что они есть у меня на полном траке, – факсимиле потерянной идентности и все такое, – понимаете, и вот я в настоящем времени. Ха-ха! Ну и что? Конечно, я думал, что мое дело в шляпе, поскольку у меня не так уж много факсимиле или... если они вообще есть в этой последней жизни. И я просто думал, что я, должно быть, скрываю некоторые из них, связанные с тем, что я не хотел переносить. Нет, дело было вовсе не в этом. Единственные факсимиле, которые я по-прежнему таскал с собой, – это те, в которых было что-то такое, что я не хотел бы видеть происходящим с другими людьми. Понимаете?

Now, you being here and watching it happen there, is tough. But you being here and watching it happening there and know that you did it and you're causing it - the only answer to that is lessen the overt: „He wasn't - he didn't amount to anything anyhow.“ Or „Well, I'm not responsible for what I do. You know, I just do this every once in a while. You know, a fellow is standing there and I just pick out a blast gun and shoot him in the stomach, you know? I mean... Just something I do.“

Так вот, когда вы находитесь здесь и видите, как что-то происходит там, это тяжело. Но когда вы находитесь здесь и видите, как что-то происходит там, и знаете, что вы сделали это и что вы являетесь причиной этого, тогда единственным выходом из этой ситуации будет уменьшить оверт: «Он не был... он все равно был никудышным человеком». Или: «Ну, я не отвечаю за то, что я делаю. Понимаете, я просто делаю это время от времени. Знаете, вижу, стоит там кто-то, и я просто беру бластер и стреляю ему в живот, понимаете? Я хочу сказать... Я просто делаю такого рода вещи».

You'll have fellows confessing overts to you with great glibidity. You know, they'll say, „Oh, I did this and I did that and I did this and I withheld that and so forth and I did this, that and the other thing and so forth and there's all my overts and - cheers!“ Cheers. Boy, the hardest work is ahead of him. He's got to find one part of this that he can take responsibility for - one tiny part that he can really be responsible for. And then they start to go out.

У вас будут такие, кто будет признаваться в совершении овертов очень бойко. Знаете, они будут говорить: «О, я сделал это, и я сделал то, и я сделал это, и я утаил то и так далее, и я сделал это и еще вот это и так далее, и вот они, все мои оверты, и – ура!» Ура. Боже мой, все самое трудное у него еще впереди. Он должен найти одну часть этого, за которую он может взять ответственность, – одну крохотную часть, за которую он действительно может быть ответственным. И тогда он начнет избавляться от своих овертов.

Some people, apparently, aren't being audited at all; they're just bragging.

По всей видимости, некоторые люди вообще не одитируются, они просто хвастаются.

But anybody can be a victim. That's the lazy thing to be. That's the lazy one to be.

Но жертвой может быть кто угодно. Это для лентяев. Это для лентяев.

To be causative and to be able to confront the overts one has performed happening to somebody else which one isn't experiencing - these are the rough ones.

Быть причиной и быть в состоянии конфронтировать оверты, которые ты совершил против кого-то другого и которые ты не ощущаешь на собственной шкуре, – вот что трудно.

Now, when one has been a suicide, he looks back on that lifetime of having been a suicide as though it's an entirely separate thing, and he's apparently now exterior to that lifetime but it's very difficult to look back and realize that he has killed himself. So he tries to interiorize into that lifetime, don't you see, because it's easy to be a victim and it's hard to be up in present time looking back at that overt. So this is the mechanism of track tie-up and how one slips back into identities he has harmed or wronged. That's how one goes backtrack and gets stuck. And the way out of it is just taking responsibility for - as the senior process - or being able to confront - as the junior process - overts happening over there, done by you. Of course, you start coming out of this whole track stuff like mad. Easy to be stuck on the track. It's a rough deal to be in present time and know everything and everywhere you've been. Because you have to sort of confront back, you know? You have to be willing to be responsible for being that much of a knucklehead. And between you and me, brother, you've been a knucklehead.

Так вот, в том случае, когда человек был самоубийцей, он смотрит на ту жизнь, в которой он покончил с собой, как если бы она была чем-то совершенно отдельным, и сейчас он, казалось бы, находится вне этой жизни, но ему очень трудно посмотреть назад и понять, что он совершил самоубийство. Поэтому он пытается интериоризироваться в ту жизнь, понимаете, потому что быть жертвой легко, а находиться в настоящем времени и смотреть назад на тот оверт – трудно. Так что в этом состоит механизм того, что происходит, когда трак перепутывается и когда человек скатывается назад по траку и принимает те идентности, которым он навредил или с которыми поступил несправедливо. Именно так человек идет назад по прошлому траку и застревает. И выход из этого положения заключается в том, чтобы просто взять ответственность (процесс более высокого уровня) за оверты, совершенные вами в то время, или в том, чтобы быть способным их конфронтировать (процесс более низкого уровня). И конечно, вы начинаете вылетать из инцидентов с полного трака, как пробка из бутылки. Быть застрявшим на траке легко. Трудно быть в настоящем времени, и знать все, и помнить все те места, где вы были. Поскольку вам придется как бы конфронтировать то, что находится позади вас, понимаете? Вы должны быть готовы нести ответственность за то, что вы были таким болваном. И между нами говоря, вы были болваном.

I know you must have had, because I look back at some of the knuckleheadedness that I've pulled off somewhere along the line and I say, „Boy, whew!“ I don't mean to out-create anybody, but...

Я знаю, что вы должны были быть болванами, поскольку, когда я оглядываюсь и смотрю на некоторые из тех глупостей, которые я когда-то совершил, я говорю: «Боже! Фью-у-у!» Я не намереваюсь никого превзойти в создании, но...

Not long ago I was looking over a political situation of - right here on Earth - and had to dispassionately sit there and examine all of my decisions with regard to this immediate decision, and exactly where they had wound up and how could anybody be that stupid, you know? How could anybody be so stupid as to make this various series of decisions which wound up in that mess. Nobody... You know? Politics? - this couldn't be politics; it looked more like the type of diplomacy they were using before World War I. And yet, I will say I did have nerve enough to take a look at the decisions that were involved in this little, tiny, two-bit political situation, you know - it all wound up wrong. See? Without saying, „Well, I was sick at the time.“ Without saying, „Well, you see it's like this; not much was known about politics in those days,“ or „The reason why I made these decisions was that my intelligence at that time was very poor and it was basically based on a series of letters from my brother who, of course, I'd found out later, was an idiot.“

Не так давно я рассматривал политическую ситуацию – здесь, на Земле, – и я должен был сесть и бесстрастно проанализировать все мои решения, касающиеся принятия одного сиюминутного решения, и каковы были их последствия, и каким образом кто-либо мог быть таким глупым, понимаете? Как кто-либо мог быть таким глупым, чтобы принять одно за другим все эти решения, результатом которых был такой бардак. Никто. Политика? Это нельзя назвать политикой, скорее это была та разновидность дипломатии, которая была в ходу перед первой мировой войной. И тем не менее, скажу вам, у меня хватило смелости посмотреть на решения, связанные с этой маленькой, ничтожной, пустяковой политической ситуацией, понимаете, все это плохо кончилось. Понимаете? Посмотреть, не говоря себе: «Ну, тогда я болел». Не говоря: «Ну, понимаете, так уж оно получилось; тогда мало что было известно о политике», или: «Я принял эти решения, потому что моя разведка в то время работала очень плохо, и, в сущности, все это было основано на ряде писем от моего брата, который, конечно же, как я узнал позже, был идиотом».

To be able to dispassionately look at what you've done, without writing out eighteen Encyclopaedia Britannicas of excuses as to how it all happened, requires a singular amount of cooled, cold calculation on your part. It's almost too dispassionate for words. You get all involved, you know. You get all involved with irresponsible, irresponsible, irresponsible, irresponsible. „Well, the reason they went across the river at that point and ran into the musketry fire was: It was foggy that night and we hadn't actually had a very good provost marshal in camp, you see? And he didn't pick up some of the spies that were around, so they got intelligence. And we didn't know anything about the fact they had intelligence of the fact that we were going to cross the river at that point...“ All of this gobbledygook, all of this nonsense, all this stupid justify, justify, justify, they're to blame, they're to blame, they're to blame, they're to blame, they're to blame, I'm the victim, I'm the victim, I'm the victim, I'm the victim. You get the idea? They're to blame - I'm the victim. See? Synonymous statement: They're to blame - I'm the victim. „I didn't know about it. I was perfectly innocent. There I was sitting in my tent and the musketry fired off and killed off all the men. And if I'd known about it beforehand, of course, I...“ Who asked them to camp there?

Для того чтобы быть способным бесстрастно смотреть на то, что вы сделали, и при этом не написать восемнадцать британских энциклопедий в свое оправдание, вы должны спокойно, без эмоций выполнить феноменальное количество расчетов. Тут требуется такая выдержка, что ее едва ли можно описать словами. Вы по уши погрязли, понимаете, по уши погрязли в безответственности, безответственности, безответственности, безответственности. «Ну, причина, по которой они форсировали реку в этом месте и попали под ружейный огонь, заключалась в следующем: в ту ночь был туман, а наш начальник военной полиции в лагере не очень хорошо справлялся со своими обязанностями, понимаете? И он не схватил кое-кого из шпионов, шнырявших по окрестностям, так что они получили разведданные. А мы ничего не знали о том, что у них были разведданные про то, что мы собираемся форсировать реку в этом месте...» Вся эта чепуха, вся эта бессмыслица, все эти глупые оправдания, оправдания, оправдания, «они виноваты, они виноваты, они виноваты, они виноваты, они виноваты, я жертва, я жертва, я жертва, я жертва». Вам это понятно? Они виноваты – я жертва. Понимаете? Одно утверждение тождественно другому: они виноваты – я жертва. «Я об этом не знал, я был ни в чем не виноват. Я сидел себе в своей палатке, а по нам открыли ружейный огонь и всех перестреляли. И если бы я знал об этом заранее, то я, конечно...» Кто просил его разбивать лагерь в этом месте?

You just never - you just mustn't shut this off in a pc because it gets less and less and he finally grapples with the situation and he says, „Well, it just occurred to me that when I gave the order it sort of seemed to me like that was a very poor place to pitch a camp. And let me see. Oh, oh yes, oh, oh, oh, yes, yes. I remember the day before that I was very angry with the army. Yes. And I sort of wished I didn't have anything more to do with them. Now, what do you suppose that had to do with my selecting that camping place?“

Вы ни в коем случае... вы не должны затыкать рот преклиру, когда он это говорит, потому что этого становится все меньше и меньше, и наконец он берет быка за рога и говорит: «Ну, мне только что пришло в голову, что, когда я отдавал приказ, мне как бы в некотором роде показалось, что это было очень плохое место для лагеря. И постойте-ка. О, о, да, о, о, да, да. Я припоминаю, что за день до этого я был очень зол на армию. Да. И я вроде как пожелал, чтобы я больше не имел к ней никакого отношения. Так вот, какое, по-вашему, это имело отношение к тому, что я выбрал это место для лагеря?»

It's only then that the pc starts to catch up with himself It's only then he starts to catch up with himself. And he says, „I done it.“ But he knows he did it and he was willing to take any consequences of having done it and he could admit causing it, which is the definition of responsibility A person could actually admit causing it. Not causing something fanciful, but actually admit causing what happened. And there's where incidents, and so forth, just break up. There's where lives break up, and so forth. There's where you crack cases.

И только тогда преклир начинает наверстывать упущенное. Только в этот момент он начинает наверстывать упущенное. И он говорит: «Я сделал это». Но он знает, что он сделал это, и он был готов принять любые последствия того, что он это сделал, и он мог признать, что был причиной этого, что и является определением ответственности. Человек мог действительно признать, что был причиной этого.

Now, the individual who just says, „Well, there's my case, and I know I'm responsible for everything. Got it all made.“ Reels off a lot of things in the incident - says, „I was actually the battery commander at the Battle of the Bulge“ or something - you run into somebody up the track somewhere. „I was the person who didn't lay down the barrage and caused all the troops to die and that's it. Well, that incident's clear. Ph-h-o-o-o! Good. Now, let's get on to something more important.“

Признать не то, что он был причиной чего-то вымышленного, а действительно признать, что он был причиной того, что произошло. И именно благодаря этому разрешаются инциденты и даже целые жизни. И именно благодаря этому вы взламываете кейсы.

It's about time for you, the auditor, to find out just what he could be responsible for in that battery. You're liable to find the whole confounded incident is fictitious. He's being so irresponsible he isn't even giving you the incident that occurred. And you start delving into this thing and you'll find out it wasn't the Battle of the Bulge at all! He's talking about the first Battle of the Marne. It was even another lifetime. That's how wrong he is. And boy, when you run into the right one, he won't have anything to do with it. Doesn't matter how glib he was before, he just won't have anything to do with the right one.

Так вот, какой-то человек, который просто говорит: «Что ж, вот он, мой кейс, и я знаю, что несу ответственность за все. Я сделал все это», – запросто, без запинки пересказывает множество деталей в инциденте: «На самом деле я принимал участие в Арденнской операции и командовал там батареей» – или что-то в этом роде... вы сталкиваетесь с кем-нибудь где-то на траке. «Это я не открыл заградительный огонь, и я был причиной того, что все солдаты погибли, вот и все. Ну, этот инцидент очистился. Фуххх! Хорошо. А теперь давайте займемся чем-нибудь поважнее».

Now, a fellow comes oft and he does something like that. He says, „I know nothing... Actually, I know nothing about - about having any acquaintance whatsoever with the manufacturing business. I've never - never had much to do with manufacturing, and so forth. Urn - I know something, however, about United States Steel and their basic Operation, and so forth. Their first president was quite of a guy.“

В этот момент вам, одитору, самое время выяснить, за что именно он может быть ответственным в этой истории с батареей. Может оказаться, что весь этот чертов инцидент – вымысел. Человек настолько безответственен, что он даже не рассказывает вам о том инциденте, который действительно произошел. И вы начинаете копаться в этом, и вы обнаруживаете, что это вообще была не Арде́́ннская операция! Он говорит о первой битве на Марне. Это даже было в другой жизни. Вот как глубоко он заблуждается. И боже мой, когда вы наткнетесь на подлинный инцидент, человек будет говорить, что не имеет к этому никакого отношения. Неважно, насколько бойким он был до этого, он будет говорить, что он не имеет никакого отношения к подлинному инциденту.

You say, „Well, what was the president of General Electric? What was the first president of General Electric?“

Так вот, человек начинает говорить, и дальше происходит что-то вроде этого. Он говорит: «Я ничего не знаю... В самом деле, я ничего не знаю о... о какой-либо связи с промышленностью. Я никогда... никогда не был особо связан с промышленным производством и так далее. Мм... однако я кое-что знаю о «Юнайтед стейтс стил» и об основных направлениях их деятельности и так далее. Первый президент этой компании был парень что надо».

„Well, I don't know that. I don't know that.“

Вы спрашиваете:

„What - what's General Electric all about?“

• Ну а что собой представлял президент компании «Дженерал электрик»? Что собой представлял первый президент компании «Дженерал электрик?»

„Oh, I don't know anything about General Electric. General Electric - that's a company isn't it? Yeah, yeah, it's a company. All right. Well, United States Steel, I do seem to know something about. I've read quite a bit about it in this life and their first president was quite a man. He did this and he did that, and so forth, and so on,“ and the needle starts banging on the E-Meter and this preclear is very glib about this whole thing, you know? He tells you all about United States Steel and the first president of United States Steel and - and there it is. You see? And the needle goes back and forth.

And you say, „How do you know all this?“

„Oh, a person sh- I just read it, studied it, very interested in the thing.“

You say, „Well, what about the National Biscuit Company?“

И стрелка Е-метра начинает биться об ограничитель, и этот преклир очень бойко говорит обо всем этом, понимаете? Он дает вам исчерпывающую информацию о «Юнайтед стейтс стил» и о первом президенте «Юнайтед стейтс стил» и... вот и все. Понимаете? И стрелка ходит туда-сюда. И вы спрашиваете:

„Well, what about the National Biscuit Coinpany?“

• Откуда вы все это знаете?

„Well, do you know anything about the National Biscuit Company?“

• О, один человек... я просто читал об этом, изучал это, мне это очень интересно. Вы спрашиваете:

„No, I don't know anything about it. Why should I know anything about the National Biscuit Company?“

„Well, how about Carnegie? You know anything about Carnegie?“

„Carnegie? Carnegie? Who's he?“ You say, „He's in the steel business. That's who he is. He was one of the early steel magnates.“

„Oh, he was? Yeah, well, I was talking to you about the United States Steel, you know, and the president of United States Steel was quite a guy and so on,“ he reels you off „and of course their production figures for the year of so-and-so and so-and-so were such-and-such and so-and-so and so-and-so,“ and he on and on and on and on and on, you know?

You say, „Well, were you the first president of United States Steel?“ you know, and the needle falls off the pin, the pc says, „Oh, no. No, no, no. Don't know anything about that.“

„Well, how do you know so much about this man?“

„Well, psew-read, you know?“

What you've discovered is a very peculiar piece of variable, isolated knowledge that has nothing to do with the price of fish at all. It's the tag hanging out. It's the brass ring for the auditor to catch. Got the idea? Misplaced information.

Now, that can go two ways. The person knows nothing about any corporation every place and will have no conversation or connection with anything resembling United States Steel. That's just a total shutdown, you see? This person is a perfectly well-educated person. He knows everything that has happened. He's - he studied history in high school and college, and he knows everything about history except he doesn't seem to know a ruddy thing about the Renaissance. „What Renaissance? Oh, he means the Reformation.“ „No, the Renaissance.“ „Well, what about the Renaissance? Well, what - the Renaissance. What's the Renaissance?“ „Well, the Renaissance was a period in Italian history in medieval-modern area... It's - it's a period!“ Yeah, but where? Who? What? The pc is just stupid, see? Just doesn't know anything about the Renaissance. Now look, anybody knows about the Renaissance. But this pc doesn't.

И он говорит, говорит, говорит, говорит, говорит, понимаете? Вы спрашиваете:

That is looking for and finding the unexplainable as a case analysis. The pc will have something wrong with his knowingness on the subject - meaning, something wrong with his responsibility for the subject. And you look for something odd about his knowingness. Either too much, too little, not at all or so forth, but it's just this: something odd about his knowingness on this particular subject. There's just something goofy about his (quote) „knowingness.“

• Что ж, были ли вы первым президентом «Юнайтед стейтс стил»? И стрелка зашкаливает, а преклир говорит:

This boy at the age of five could play a violin. Boy, could he play a violin, you know? At the age of twelve, suddenly went stale, could no longer play a violin. Who was he? Obviously, it's the life he's failing at. There's something wrong there someplace. There's a piece of knowingness - you know something about this case that doesn't tally. Therefore, you have to know cases; you have to keep your ears open about cases; you have to look cases over; you have to inspect them very carefully; and no system that I lay down for you is ever going to totally crack a case - you understand? without you adding your sensibility.

Now, fortunately, your blank spots aren't your PC's. Now, if everything he tells you is the total information or addition or contribution you're going to make to the session - it's just everything he says; he says to run this and he says to run that, and he says to... Oh, skip it! Why waste your time? Why waste your time? What's wrong with him has been borne out time after time. Oh yes, he'll tell you some of the things wrong with him - enough so that he gets a little bit better but he really never hits ...

You know I was up till five o'clock this morning auditing? Disobeying the Auditor's Code like mad. Cracked a case right down the middle. Got so darn interested I just kept on auditing it. Didn't actually audit very many hours. It was just one of these things, you know? Just this wonderful glibidity set in on this case, and you just never heard so much glibidity in your life. That was the end of that case. Boom! Only that person knows that's the end of that case. By the way, it's never the end of the case unless the PC knows it is.

But look at this. Here was a piece of knowingness that was hanging out. See, here was somewhere was some knowingness that was misplaced. Either the person knew nothing about this particular subject or the person knew everything about this particular subject, but just couldn't take any responsibility for the subject. Do you see that?

То, что вы обнаружили, – это очень необычный изолированный фрагмент какого-то непостоянного знания, которое не имеет никакого отношения к делу. Это торчащий хвостик. Это дает одитору шанс на удачу. Понимаете? Информация, находящаяся не там, где она должна быть.

The only way you can say it, is when you want to solve a case, you look - something wrong with the knowingness of the case and explore it with an E-Meter. Something wrong with the knowingness of the case. The person knows too much about something or knows too little, and then follow it out through this and explore it and watch that tone arm.

Так вот, здесь есть два варианта того, как это может происходить. Человек не знает ничего ни о каких корпорациях, где бы они ни были, и, по его словам, он не имеет ни малейшего отношения к чему-либо, что хоть как-то похоже на «Юнайтед стейтс стил». Это просто полное отключение осознания данной области, понимаете? Человек прекрасно образован. Он знает обо всем, что происходило. Он изучал историю в старших классах и в колледже, и он знает об истории все, только он, похоже, ни черта не знает о Ренессансе. «Какой Ренессанс? О, он имеет в виду Реформацию». – «Нет, Ренессанс». – «Ну что с этим Ренессансом? Что... Ренессанс. Что такое Ренессанс?» –

You suddenly start exploring airplane pilots. Airplane pilots - every time you hit airplane pilots it goes on up. And you hit something else and it just cools off. And you hit airplane pilots, you got your tone arm starts registering high, and you can two-way comm on other subjects and cool it off. You're looking at something that has to do with airplane pilots, aren't you?

«Ну, Ренессанс – это был период в итальянской истории между средними веками и современностью... Это... это период!» Да, но где? Кто? Что? Преклир просто глуп, понимаете? Просто понятия не имеет о Ренессансе. А теперь послушайте, о Ренессансе знает любой. Но этот преклир – нет.

Now, you'll find there's - if there's also something wrong with the pc's knowingness on the subject of airplane pilots, you've got it made. Either - „Airplane pilots? What an airplane pilot is? Oh, I don't know anything about airplane pilots.“

Это анализ кейса путем поиска и нахождения необъяснимого. У преклира будет что-то не так с его состоянием знания в том, что касается этой области, а это означает, что что-то не так с его ответственностью за эту область. И вы ищете что-нибудь странное в его состоянии знания. Слишком много, слишком мало, полное отсутствие или что-то в этом роде, но это именно что-то странное в его состоянии знания в отношении данной области. Есть просто какая-то нелепость в его «состоянии знания» (в кавычках).

„What are the ranks in the RAF?“ See?

Мальчик в пятилетнем возрасте умел играть на скрипке. Боже мой, как он умел играть на скрипке! В двенадцать лет он внезапно выдохся и больше не мог играть на скрипке. Кем он был? Очевидно, что это жизнь, в которой он потерпел неудачу. Там что-то где-то не так. Есть фрагмент знания... вы знаете об этом кейсе что-то такое, что ни с чем никак не вяжется. Следовательно, вам нужно знать кейсы, вам нужно смотреть в оба, когда вы имеете дело с кейсами, вам нужно знакомиться с кейсами, вам нужно изучать их очень внимательно, и никакая система, которую я вам дам, никогда не сможет полностью взломать кейс – понимаете? – если вы не добавите к ней свой здравый смысл.

„The ranks in the RAF. Well - oh, lieutenant commander, umm - captain, major...“ Yeah, what corn. Not one of these is a rank in the RAF. You got the idea?

К счастью, пробелы в вашем знании не совпадают с пробелами в знании вашего преклира. Если вы следуете всему тому, что говорит преклир, если вы руководствуетесь в сессии лишь этим и если это все, что как-то влияет на ход сессии... он говорит, что надо пройти то, надо пройти это, он говорит... О, бросьте это! Зачем тратить свое время зря? Зачем тратить свое время зря? То, что с ним не в порядке, было подтверждено далеко не один раз. О да, он назовет вам кое-что из того, что с ним не в порядке, – достаточно много, для того чтобы его состояние слегка улучшилось, но он в действительности никогда не затрагивает...

So you have to be on your toes in order to find a pc out.

Вы знаете, что сегодня я одитировал до пяти часов утра? Нарушал Кодекс одитора на всю катушку. Взломал кейс, буквально расколол его пополам. Меня это заинтересовало с такой страшной силой, что я просто продолжал одитировать. На самом деле я одитировал не так уж долго. Это просто была одна из этих штучек, знаете? Просто эта изумительная бойкость овладела кейсом, и вам просто никогда в жизни не попадалась такая бойкость. И тут этому кейсу пришел конец. Бум! Только этот человек знает, что кейсу пришел конец. Кстати сказать, конец кейсу приходит только в том случае, если преклир знает об этом.

Now there are two gags that I can tell you that'll assist you enormously. I've also - already told you about the repeating identity. You know, the Red Comet, the Silver Streak mechanism. That's the craziest thing to run into you ever saw. You're going in contest with yourself you know?

Но взгляните на это. Здесь был кусочек знания, который торчал наружу. Понимаете, здесь было какое-то знание, которое было не там, где оно должно было быть. Или человек не знал об этой области ничего, или он знал об этой области все, но просто не мог взять никакой ответственности за нее. Вам это понятно?

And you'll find out, what the pc sets up as a goal of really wanting to do is something he has already done and if you examine a PC's goals of this lifetime from the time he was a little boy - everything he wanted to do right on up to the present, more or less - somewhere along this line you're going to find the key lifetime he's stuck in and can't confront. Because he's still trying to be what he was, but he doesn't dare be what he was. Now, that's an Assessment by Goals. Find out everything he wanted to be in his whole lifetime and then just sort it out with an E-Meter. And you're going to find him somewhere.

Есть только одна формулировка этого: когда вы хотите разрешить кейс, то вы смотрите – что-то не так с состоянием знания этого кейса, и вы исследуете это с помощью Е-метра. Что-то не в порядке с состоянием знания этого кейса. Человек знает о чем-то слишком много или знает слишком мало, и тогда беритесь за это и смотрите, куда это вас приведет, исследуйте это и следите за тонармом.

Now, another clue is this - another clue, and a very interesting one, is that the last two or three lifetimes are pure dynamite. And if you can resolve a case, totally, and bring it up the road toward OT by staying with the present lifetime, you're avoiding something as an auditor.

Вдруг вы начинаете исследовать такую тему, как летчики. Летчики: всякий раз, когда вы затрагиваете такую тему, как летчики, тонарм поднимается. Вы затрагиваете что-то другое – и напряжение спадает. Вы затрагиваете летчиков, тонарм поднимается высоко, и вы можете провести двустороннее общение на другие темы и снять напряжение. Перед вами что-то, связанное с летчиками, не так ли?

The lifetime immediately before this lifetime is usually far more important than the current lifetime in the resolution of the case. And if there's something wrong with it, the fellow will feel batty all the time. Something went wrong. It's that last lifetime because that's the one which is withheld on all dynamics. Think of that. That's even withheld on the first dynamic. It's a withhold right straight across the dynamics. You have to increase the pc's knowingness to find out something about this.

Так вот, вы обнаруживаете, что есть... если кроме того у преклира что-то не так с состоянием знания в том, что касается летчиков, дело в шляпе. Либо: «Летчики? Что такое летчик? О, я ничего не знаю о летчиках».

And you'll usually find, if the pc's case doesn't run just drrrrrrrr very easily, that there's something wrong in the last two or three lifetimes - something really wrong; something really goofy. And don't worry about what wild tales you finally sort out. You'll sort out the right tale eventually. But you'll find some interesting wild tales. For instance, the person wasn't born into his present family at all, but picked up the body in a tonsillectomy at the age of seven. And the rest of it is just pure justification. It's an overt act against his own identity. Goofball things like this happen. This is a - this is not a logical universe. It's merely a created one.

• Какие звания есть в ВВС Великобритании?

Now, that's a good clue, and that's a good place to go around. You know, just really pin down where the fellow is. „When were you born? When were you born?“

The fellow says, very glibly, „Born? Born? Let's see, born? Uh - let's see now - born in 1925 - 1925.“

Да, ну и чушь. Ни одного из этих званий в ВВС Великобритании нет. Вам понятно?

You say, „Where were you in 1924?“

Так что вам нужно быть начеку, чтобы поймать преклира на слове.

„Huh?“

Так вот, существуют два трюка, о которых я могу вам рассказать и которые вам невероятно помогут. Я также... уже говорил вам о повторяющейся идентности. Знаете, механизм Красной Кометы, Серебряной Молнии. Самое большое безумие, с которым вы только можете столкнуться. Вы начинаете соревноваться сами с собой, понимаете?

И вы обнаружите, что та цель, которую ставит перед собой преклир, – то, что он действительно хочет делать, – это то, что он уже делал, и если вы исследуете цели преклира в этой жизни, начиная с детства – все, что он хотел делать, – вплоть до настоящего времени, где-то на этом пути вы найдете ключевую жизнь, в которой он застрял и которую он не может конфронтировать. Поскольку он все еще пытается быть тем, кем он был, но он не осмеливается быть тем, кем он был. Так вот, это – ассесмент кейса с помощью целей. Найдите все идентности, которыми он хотел быть за всю свою жизнь, а затем просто разложите там все по полочкам с помощью Е-метра. И где-то вы найдете самого преклира.

I took a fellow the other day that - he was an instrument maker. He came in, and I wanted to show him how an E-Meter worked so he could do some work on an E-Meter for us. So I just sat him up and ran a - picked an incident off the track, found out it was about three billion years ago and spotted it exactly in time, got the exact time. He - very vague - he didn't know anything about it. Had him run Responsibility on it. Ran Responsibility on it, a few commands. All of a sudden a picture he'd had his whole life of looking out of a window changed, flipped, he got a terrific sensation of getting up from the thing, rushing over, jumping into a car, and shooting up over the top of a hill. And he got tremendous sensation of motion and, of course, just as he got over the top of the hill, that was when the atom bombs hit the city. And he was the guard, and he evidently hadn't sounded off quick enough.

Еще одной путеводной нитью – что очень интересно – является то, что последние две или три жизни – это настоящая бомба. И если вы можете полностью разрешить кейс и провести его по дороге к ОТ, работая только с текущей жизнью, это означает, что вы как одитор чего-то избегаете.

I just went into a formal session, you know? Just - you know, „Here's the session, goals for the session, what are you looking at?“ You know? No patty-cake „This is Scientology, yap, yap, yap,“ you know? You know? Followed right down the groove, „Now, what are you looking at? All right, that's fine. Now, what part of that scene could you be responsible for? That's what I'm going to run. Going to run it.“ Ran it as a formal command, and so forth. „Now, let's spot it in time,“ was what I first did. And - „Spot it in time. How many years?“

Жизнь, непосредственно предшествующая этой, обычно намного более важна для разрешения кейса, чем текущая жизнь. И если с ней что-то не в порядке, человек постоянно будет чувствовать, что у него едет крыша. Что-то пошло не так. И дело именно в этой последней жизни, потому что это та жизнь, которую он висхолдирует по всем динамикам. Подумайте об этом. Он висхолдирует ее даже по первой динамике. Это висхолд, который охватывает все динамики до единой. И чтобы что-нибудь об этом узнать, вам нужно добиться, чтобы у преклира было большее знание.

„Hundred thousand years? Oh, wait. Ha-ha-ha.“ You know, you'd think he'd have that reaction. No, no. Oh, no, no. He said, „I don't have any reality on that. I wouldn't know how long ago it was.“ And I just spotted it on down - no help from the Pc, just totally on the E-Meter. Next time I saw him his eyes were about three times as big. He'd always been walking around kind of this way, you know? Gave him a twenty-minute session to demonstrate to his partner the use of an E-Meter and produced a new man.

И если работа с кейсом не идет как по маслу – просто дрррррррр, – то в большинстве случаев вы обнаружите, что что-то не так в последних двух или трех жизнях – там что-то действительно не так, там есть что-то поистине нелепое. И не беспокойтесь о том, какие невероятные истории вы в конце концов вытащите наружу. В итоге вы обнаружите ту, что надо. Но вам будут попадаться кое-какие интересные невероятные истории. Например, что человек вообще не родился в его нынешней семье, а подобрал тело во время операции по удалению гланд в возрасте семи лет. И все остальное, что там есть, – это просто чистой воды оправдание. Это оверт против собственной идентности. Такие нелепые вещи происходят. Это не логичная вселенная. Это просто созданная вселенная.

That, by the way, is the mechanism to use on a still picture. And that is the Black Case. The Black Case is a dead duck right now. Just turned out a longer bulletin on it. I just mention it in passing. All you have to do is find out what the Pc is looking at and have him run Responsibility on it, and he turns from a Black Case. He turns on pictures. I can just turn on pictures just like that on people now. That was one of the things that stopped us in 1950. It's very easy.

Так вот, это хорошая путеводная нить, и этим стоит заняться. Понимаете, просто устанавливаете, где в точности находится этот человек.

Just remember Responsibility for the scene he's looking at and you get pictures. Because if he says, „No scene.“

• Когда вы родились? Когда вы родились? Этот человек говорит очень бойко:

„Well, could you take responsibility for 'no scene'?“

„Oh, I sure can take responsibility for 'no scene' there.“

Вы спрашиваете:

„Good. That's your first answer to the auditing command. Here's the next auditing command...“ Here we go, see? Next thing you know the black just goes vague and goes pink, goes white, a little - something else happens zzowoua - and all of a sudden he's looking at a fountain.

• А где вы были в 1924 году?

„Well,“ he says, „I'm looking at a fountain,“ you know? And run a few more of the same command and you get something else, and so forth, and you'll find him way back, to hell and gone down the track someplace, you know, and he's been stuck in something or other. You're not - don't - don't really run into something bad, just keep running Responsibility, he runs to PT and just kind of skip it. You've got a case that forevermore will have pictures. I mean, that's so easy that we missed it, all of us. What was the matter with you, you didn't give me a hand with that one? Ten years. Anyhow...

Now, the next gag on assessment of cases - and I call it a gag because - it's a colloquialism - that you should look for is transvestitism as the commonest cause of aberration when a case is really rough to run. And when all you have to do is find a case is very rough to run, you had better, at once, explore for transvestitism.

Female voice: What is that?

Понимаете, это человек, который ничего не знает ни о Саентологии, ни о прошлых жизнях – ничего такого. К черту этот одитинг понарошку в отношении его висхолдов!

Transvestitism. You see, I use Chaucerian English - which is what we speak, I guess - and you just don't get it. And I use a proper technical term and you don't know what that is. It's transvestitism. Men and women swap their clothes, and you get men running around dressed as women and women running around dressed as men. Got that?

На днях я взял человека, который... он занимался изготовлением приборов. Он пришел, и я хотел показать ему, как работает Е-метр, чтобы он мог сделать для нас кое-какую работу, связанную с Е-метрами. Поэтому я просто усадил его и провел... я взял инцидент с трака, и я выяснил, что это произошло около трех миллиардов лет назад и точно определил его положение во времени – получил точное время. Он очень смутно... он ничего об этом не знал. Я провел ему процесс по ответственности в отношении этого инцидента. Провел процесс по ответственности в отношении этого инцидента – несколько команд. И вдруг та картинка, которая у него была всю жизнь, – как он выглядывает из окна – изменилась, перевернулась, у него возникло удивительно яркое ощущение того, что он вскакивает с места, бежит, прыгает в машину и скрывается за холмом. И у него возникло удивительно яркое ощущение того, что он движется, и конечно, как только он скрылся за холмом, на город начали падать атомные бомбы. Он должен был подать сигнал тревоги и, по всей видимости, не сделал этого достаточно быстро.

Now, here's what happens. A thetan decides that she's a good woman and makes a lousy man, and 50 percent of the bodies that thetan picks up, on the average, the rough average, are going to be male bodies. And yet this thetan knows she is a good woman. Now, she has the task, somewhere very early in life or even before birth, or something of the sort, of flipping this body, or trying to flip it, or fitting (if she can't) a male body into a female role. Got the idea? And earlier on the track, when there were less medical examinations, it was the easiest thing to do you ever heard of. People would go all through their whole life being a woman, while actually being a man - actually a male body dressed and used as a woman.

Я просто провел ему формальную сессию, понимаете? Просто... знаете: «Это сессия, цели на сессию, на что вы смотрите?» Понимаете? Никакой «понарошкиной» болтовни: «Это Саентология, тра-ля-ля-ля-ля», понимаете? Следовал точно по наезженной колее: «Так, на что вы смотрите? Хорошо, прекрасно. Так вот, за какую часть того, на что вы смотрите, вы могли бы быть ответственны? Вот что я буду вам проводить. Вот что я буду вам проводить». Я использовал это как команду формального одитинга. «Теперь давайте определим, где это находится во времени» – это я сделал в первую очередь. «Определите положение этого во времени. Сколько лет назад?»

Everybody looks at me very stunned and says, „Where's this been?“ Yeah, who you kidding? All right, this fellow decides that being a man fits his basic purposes and his basic personality, and so forth, and yet 50 percent of the time he picks up female bodies. What's he going to do with them? Just collapse at that point, and everything he likes to do and so forth, and be a female for a lifetime?

«Сто тысяч лет? Эй, постойте. Ха-ха-ха». Понимаете, вы могли бы подумать, что у него будет такая реакция. Нет, нет. О нет, нет. Он сказал: «У меня нет никакой реальности по этому поводу. Откуда мне знать, как давно это было». И я просто продолжил определять положение инцидента во времени – безо всякой помощи со стороны преклира, используя только Е-метр. Когда я встретил его в следующий раз, его глаза были где-то в три раза больше. Он всегда ходил вот так вот, понимаете. Я провел ему двадцатиминутную сессию, чтобы продемонстрировать его партнеру применение Е-метра, и сделал его другим человеком.

It's one of the characteristics of the cases that are tougher for you to puzzle out, that you ask them now - this case is a girl, you know - and you say, „All right, have you ever been a man?“ One of the characteristics is to say, „Oh, never. Always been a woman. Never have been a man. Always have been a woman. There isn't a single male body on the track.“ Oh, oh, that's it, auditor. Let's work it out from there, because 50 percent of those bodies were the other sex. Thetan pays his - no money and takes his chances. They don't even put blue and pink on the cribs anymore to figure it out for you. It's all white in the hospital. When you lay your cotton-picking beams on that body, it's tsk!

Это, кстати, способ работы с застывшей картинкой. И то же самое можно сказать про «черный кейс». Теперь его песенка спета. Я только что выпустил бюллетень, в котором дается более подробная информация на эту тему. Я просто упоминаю об этом между делом. Все, что вам нужно делать, – это выяснить, на что смотрит преклир, и провести ему процесс по ответственности в отношении этого, и он перестанет быть «черным кейсом». У него появятся картинки. Сейчас я запросто могу вызвать появление картинок у людей. Это была одна из тех вещей, которые останавливали нас в 1950-м году. Это очень просто.

Let's say you're doing just fine. You're doing just fine as a man. And you've had it made, and you've gotten it down. You've got it pretty well figured out. You've got the weapons of the period more or less taped, the trades of the period, and you've found you're pretty good at business administrative actions, and you got it pretty well taped. And you settle down to a nice long haul, and then somehow or other you fall off the bridge or run into a rapier, or something of the sort happens, or the wife slips you a little more ground glass than she usually gave you, and you slip on a banana peel or get caught in the rain, and that's the end of that mock-up, see?

Просто помните: процесс по ответственности за то, на что он смотрит, – и вы получаете картинки. Потому что если он говорит:

Well, you're all set to be a man, you see? And you pick up a female body. Phfeph! You say, „What am I going to do? Learn to cook!“ Well, just think - any of you men, right there this moment - just think being suddenly and immediately confronted with the idea of having to do all feminine tasks. You know, knitting and churning butter... Being faced with female sports - yak-yak-yak-yak. Now, you'd darn well try to do something about it, wouldn't you? You'd shift gears on a body somehow or another, and you'd try to bend this one around to your own penchants, your own training pattern, because you're in charge after all, the body isn't.

• Ничего не вижу.

And you girls, now, just think of it, think of it. All of a sudden you're getting along fine. You know how to cook. You know how to sew. You know how to take care of things. You know how to take care of babies, families. You know how to please men. You've got it all taped, you know? You've got your home economics and other things. You've got women's suffrage. Everything is all squared, see? Everything is all taped and all of a sudden you've got a male body. What are you supposed to do? Learn how to play baseball and shoot with shotguns and get drafted and ... Huh? What about it? It'd be a shock, wouldn't it?

Audience: Yes.

Well, I'll tell you that in former societies they didn't have medical examinations.

My golly, there was one girl served with Napoleon's Grand Army nearly every campaign straight through. And they consider it startling that she, eventually, was pensioned off - discovered and pensioned off. Well, look, they discovered her. They discovered her. How many were going right straight along in those boots? Pirates: There was Anne Bonny, Mary Read. There have been people in - there have been women, for God's sakes, in the French Foreign Legion. And just as I left Sussex down there, a police contact I have came in and told me rather juicily that they had just arrested a man who had been serving as somebody's wife for eighteen years. And he thought this was peculiar! Because something isn't generally known is no reason it isn't common. It's common. Common as dirt. Particularly earlier societies.

И началось, понимаете? Не успеете вы оглянуться, как черное становится чем-то расплывчатым, становится розовым, становится белым... происходит что-то еще – ж-жих, – и вдруг оказывается, что человек смотрит на фонтан.

Guy gets all loused up on the second dynamic. He doesn't quite know whether he's coming or going. But after all, it's just one lifetime. He says, „I can put up with it,“ see? You know, she says, „Well, I can somehow or other get along. But I'm damned if I'm going to learn how to fire shotguns. And I know nothing about close-order drill and I am not going to learn.“ You get her position now? I mean, a thetan is paying out.

• Ну, – говорит он, – я смотрю на фонтан.

Now, you take somebody with a fairly high level of dedication, who has a fairly dedicated outlying purpose - one character or another, and is doing a certain exact job, going along the billennia, and he walks into this thing, he says, „Well, here we go again, see. Here we go again. How we going to bend this one around?“ You do. You do. You'll find your companion-at-arms think you're one of the better looking officers. Once in a while you skid completely and get married to somebody. Boy, how do you figure that one out, you know? Well, you've always got a maid in waiting.

Подайте еще несколько раз ту же команду, и вы получите что-то еще, и так далее, и вы обнаружите, что он находится где-то в далеком прошлом, черт знает где на траке, понимаете, и что он в чем-то застрял.

Various peculiar things can occur along this line and, of course, they are the most hidden ones, and they all consist of overts and a person is taking no responsibility for them at all. So, these peculiarities, of course, are the make and break points of cases. I know about three cases right now, in the vicinity of Washington, that aren't running because of just this one fact. They are dedicated to being the opposite sex. But this particular society has totally loaded it on their heads that they've got to be the different one. See, it's against the law now! Evidently the law, whatever that is, has gotten very, very tired of transvestitism. You know, „Women are supposed to be women, you understand? And men are supposed to be men. You understand? And there ain't no thetans.“

Вы не столкнетесь с чем-то поистине плохим, просто продолжайте процесс по ответственности, и человек вернется в настоящее время, и затем оставьте это. Вы получили кейс, у которого теперь всегда будут картинки. Я хочу сказать, что это настолько легко, что мы это упустили, мы все. Ну почему вы не помогли мне с этим? Десять лет. Как бы то ни было...

So you look over a case from these angles - and what I've just given you will probably bust up the majority of the rough cases you run into: the famous personality, the transvestite sort of an action. Because, of course, a man being a woman totally hides the maleness, you see? It's a total withhold for whole lifetimes. And vice versa, it's a total withhold of being a woman. You see, a woman is a total withhold and all sorts of peculiar things. Then they come out into the right sex and they carry over some of the withhold, and they get themselves all scrambled up, you see, one way or the other. And you can take cases apart just left and right if you know some of these things. And I want to see you take some of them apart.

Так вот, следующий трюк, используемый при ассесменте кейсов, – я называю это трюком, потому что... это разговорное словечко – заключается в том, что вы должны поискать трансвестизм как наиболее распространенную причину аберрации в случае, если кейс действительно трудно одитировать. И когда вы обнаруживаете, что кейс очень трудно одитировать, сразу же ищите трансвестизм.

Well, basically, I've given you quite a little data at this congress. I hope you haven't considered too much of it condemnatory, because it's offered in a very helpful spirit, let me assure you. If you think I have tried to make you guilty of all of your overts, you're absolutely right. But I haven't done that in any effort to discipline you into being good. I want you to be honest.

Трансвестизм. Вы видите, я пользуюсь английским языком Чосера – тем, на котором мы, по-моему, говорим, – а вы его не понимаете. И я использую правильный технический термин, а вы не знаете, что это такое. Это трансвестизм.

I'm very happy with the way things are going. I myself am - I can hardly keep my hands off pcs, as I've certainly got no business auditing till five o'clock in the morning, when I've got another congress day coming up the next day. I started to ask myself what do I think I am? A human or a doll or something to keep going like this?

Мужчины и женщины меняются одеждой, и в результате вокруг вас ходят мужчины, одетые женщинами, и женщины, одетые мужчинами. Это понятно?

Well, I hope some of this information and material has proven interesting. Has it?

Так вот, что происходит? Тэтан принимает решение, что женщина из него получится хорошая, а мужчина – никудышный, а 50% тел, которые находит себе этот тэтан, в среднем, при первом приближении, будут мужскими телами. И тем не менее этот тэтан знает, что она хорошая женщина. Так вот, перед ней стоит задача: где-то в самом начале жизни или даже до рождения переориентировать это тело, или попытаться его переориентировать, или (если она не может этого сделать) приспособить мужское тело к женской роли. Понимаете? И раньше на траке, когда медосмотры проводили не так часто, сделать это было проще простого. Люди жили всю жизнь как женщины, будучи на самом деле мужчинами – мужским телом, одетым и используемым как женское.

Audience: Yes!

Все смотрят на меня в изумлении и говорят: «Когда это было?» Да-а, кого вы пытаетесь обмануть? Ладно, человек решает, что быть мужчиной соответствует его исходным целям и его исходной личности и так далее, и тем не менее в 50% случаев он находит себе женские тела. Что он будет с ними делать? Просто сломается в этот момент, забудет все, что ему нравится делать, и так далее... и будет целую жизнь женщиной?

And I hope very much that you can get everything taped out the way you want it' and get life headed in the direction you want it to go, get it under control and firing off just the way you want it. And I know you can.

Отличительная черта кейсов, которые для вас будут трудным орешком, заключается вот в чем: вы задаете преклиру вопрос (это девушка, понимаете): «Ну хорошо, были ли вы когда-нибудь мужчиной?», а преклир отвечает: «О, никогда. Всегда была женщиной. Мужчиной никогда не была. Всегда была женщиной. Ни единого мужского тела на траке». О, о, вот оно, одитор. Давай-ка поработаем исходя из этого, поскольку 50 процентов этих тел были другого пола. Тэтан участвует в бесплатной лотерее. Теперь даже не украшают детские кроватки голубым и розовым, чтобы вы могли разобраться, кто где. В больницах все сплошь белое. Вы направляете свои чертовы лучи на это тело – и оппа!

I'm very happy you came to this congress. For me, this has been one of the most satisfactory congresses we have ever had. That's just from my viewpoint. I hope to some degree it is from yours.

Допустим, у вас все просто замечательно. У вас все просто замечательно, когда вы – мужчина. И вы на коне, вы все знаете. Вы во всем разобрались. Вы в той или иной степени умеете владеть оружием этого периода, вы знаете ремесла этого периода, и вы обнаружили у себя довольно-таки неплохие способности управляющего, и вы в достаточной степени овладели всеми этими навыками. И вы настроились на долгий и приятный путь, а затем по той или иной причине вы сваливаетесь с моста, или натыкаетесь на рапиру, или происходит что-то в этом роде, или жена подсыпает вам немного больше толченого стекла, чем обычно, и вы поскальзываетесь на банановой кожуре, или вас застает дождь, – и этому мокапу приходит конец, понимаете?

Что ж, вы полностью готовы к тому, чтобы быть мужчиной, понимаете? И вы оказываетесь в женском теле. Тьфу! Вы говорите: «И что я теперь буду делать? Учиться готовить?!» Что ж, просто подумайте – вы, мужчины, присутствующие здесь сейчас, – просто подумайте: вдруг прямо перед вами встает необходимость выполнять всю эту женскую работу. Знаете, вязать, сбивать масло... Перед вами все эти женские развлечения – ля-ля-ля-ля-ля-ля. Так вот, вы бы постарались сделать с этим что-нибудь, черт побери, не так ли? Вы бы попытались использовать тело как-то по-другому, и вы бы попытались приспособить его к собственным пристрастиям, к собственному заученному образцу поведения, потому что, в конце концов, вы здесь главный, а не тело.

А теперь вы, девушки, просто подумайте об этом, подумайте об этом. У вас все хорошо. Вы умеете готовить. Вы умеете шить. Вы знаете, как с чем надо обращаться. Вы умеете ухаживать за младенцами, заботиться о семье. Вы знаете, как угодить мужчине.

Вы овладели всеми этими навыками. Вы знаете, как вести домашнее хозяйство, и вы знаете другие вещи. Вы получили избирательное право. Все в полном порядке. Все полностью под контролем – и вдруг ни с того ни с сего у вас мужское тело. И что вы будете делать? Учиться играть в бейсбол, стрелять из ружья, идти в армию... А? Как насчет этого? Это было бы потрясение, не так ли?

Что ж, доложу я вам, в прежние времена медосмотры не проводили.

Боже мой, была одна девушка, которая прошла с Великой армией Наполеона почти через все кампании. И удивительным считалось то, что ее в конце концов отправили в отставку – разоблачили и отправили в отставку. Что ж, посмотрите, ее разоблачили. Ее разоблачили. А сколько было таких, которые прожили так всю свою жизнь? Пираты: среди них были Анна Бонни, Мэри Рид. Были люди в... были женщины

– боже мой – во Французском иностранном легионе. И как раз, когда я уезжал из Сассекса, пришел мой знакомый из полиции и вассказал мне как нечто пикантное, что они только что арестовали мужчину, который был чьей-то женой на протяжении восемнадцати лет. И мой знакомый думал, что это что-то необычное! Если нечто не является общеизвестным, это вовсе не означает, что оно не является широко распространенным. Это является широко распространенным. Это встречается на каждом шагу. В особенности в обществах прошлого.

У парня вторая динамика просто в паршивом состоянии. Он совсем потерял голову. Но в конце концов, это всего лишь одна жизнь. Он говорит: «Я могу с этим смириться». Понимаете, она говорит: «Что ж, я это как-нибудь переживу. Но будь я проклята, если я научусь стрелять из ружья. И я не имею ни малейшего представления о строевой подготовке, и я не собираюсь ее изучать». Вы понимаете теперь, в каком она положении? Я хочу сказать, что тэтан расплачивается.

Так вот, вы берете человека, который в значительной степени посвятил себя чему-то, какой-то цели того или иного рода, которая задает общее направление его деятельности, и который выполняет вполне определенную работу, и так он жил на протяжении биллениумов, и он попадает в такую ситуацию и говорит: «Что ж, опять двадцать пять. Опять двадцать пять. Как бы нам это подправить?» Вы это делаете. Вы это делаете. Вы обнаружите, что ваши товарищи по оружию считают вас одним из самых красивых офицеров. Время от времени вы совершенно забываете, кто вы такая, и женитесь на ком-нибудь. Боже мой, как вам это удалось? Что ж, у вас для этого всегда есть камеристка.

По мере развития всех этих событий могут происходить различные казусы, и конечно, они скрыты больше всего, и все это – оверты, и человек не берет за них вообще никакой ответственности. Так что эти странности, конечно же, представляют собой ключевые моменты в кейсе. Я знаю о трех кейсах в окрестностях Вашингтона, работа с которыми прямо сейчас не движется только из-за одного этого факта. Эти люди посвятили себя тому, чтобы быть человеком противоположного пола. Но данное общество забило им голову идеями о том, что этого быть не должно. Понимаете, в наши дни это противозаконно! Очевидно, что закон, каков бы он ни был, очень-очень устал от трансвестизма. Знаете: «Женщины должны быть женщинами, понятно? А мужчины должны быть мужчинами. Понятно? А тэтанов нет».

Поэтому вы рассматриваете кейс с этих точек зрения, и то, о чем я вам только что рассказал, вероятно, поможет вам взломать большинство трудных кейсов, с которыми вы сталкиваетесь: такие факторы, как знаменитая личность или что-нибудь вроде трансвестизма. Ведь мужчина, будучи женщиной, конечно же, полностью скрывает то, что он – мужчина. Это полный висхолд на протяжении целых жизней. И наоборот, полный висхолд – тот факт, что человек – женщина. Понимаете, этот факт представляет собой полный висхолд – и всевозможные казусы такого рода. Потом эти люди приобретают тело нужного пола и несут с собой некоторую часть этого висхолда, и так или иначе у них все перепутывается. И вы можете разбирать кейсы по винтику один за другим, если знаете кое-что из этих вещей. И я хочу видеть, как вы делаете это.

Что ж, по сути, я сообщил вам довольно-таки много данных на этом конгрессе. Я надеюсь, что вы не слишком многое из этого восприняли как осуждение, потому что это преподносится, позвольте мне вас заверить, с большим желанием оказать помощь. Если вы думаете, что я пытался сделать вас виноватыми во всех ваших овертах, вы совершенно правы. Но я никоим образом не пытался использовать это в качестве дисциплинарной меры, чтобы заставить вас быть хорошими. Я хочу, чтобы вы были честными.

Я очень доволен тем, как идут дела. Я сам... я с трудом могу удержаться от того, чтобы одитировать преклиров, поскольку мне определенно не следует одитировать до пяти утра, когда в это же утро у меня начинается очередной день конгресса. Я начал задаваться вопросом: за кого я себя принимаю? Что я – кукла что ли, или что-то еще, или человек, – чтобы продолжать работать в том же духе?!

Как бы то ни было, я надеюсь, что какая-то часть этой информации оказалась интересной. Это так?

И я очень надеюсь, что вы сможете устроить все так, как вы хотите, и направить жизнь в то русло, в которое вы хотите, и что вы сможете взять ее под контроль и добиться того, чтобы она текла именно так, как вы того хотите. И я знаю, что вы можете это сделать.

Я очень счастлив, что вы приехали на этот конгресс. Для меня это был один из тех конгрессов, которые принесли мне наибольшее удовлетворение. Это просто моя точка зрения. Я надеюсь, что в какой-то степени и ваша.